Две героини поделились с CityDog.io, как они уходили из семьи, потому что их мужья не хотели работать. А психологиня прокомментировала, почему может сложиться такая ситуация и как ее вообще можно решить.
Мы просили отозваться и мужчин, и женщин, чьи пары распались из-за разницы в доходах или нежелания партнера работать. Пока отозвались только женщины – мы записали их истории.
– С Даниилом мы были в отношениях 5 лет. Познакомились еще в Беларуси, когда я училась на последнем курсе универа. Он был старше меня, уже работал, но по низкоквалифицированной профессии, поэтому в Беларуси по доходам мы были примерно на одном уровне: я, студентка-выпускница, и он, взрослый мужчина. Он работал непостоянно, и деньги иногда были, иногда нет.
Бывало, что мы шли в кафе за мой счет или я оплачивала нам небольшие путешествия по Беларуси на выходных. Тогда для меня это не было проблемой, мне было 20-21, у меня не было серьезных запросов к партнеру. А может, на тот момент у меня была невысокая самооценка и какое-то попустительство к себе... Но в целом в любых отношениях мне всегда было окей, если мы с парнем платим 50 на 50 или в один вечер плачу я, а в другой вечер счет закрывает он.
Через три года мы оказались в эмиграции. Первое время у нас были деньги родителей, которых хватило примерно на три месяца. Мы понимали, что быстро устроиться на хорошую работу трудно. Но первые звоночки стали появляться, когда я уже была готова пойти почти на любую работу, лишь бы у меня появился какой-то стабильный заработок. В то же время Даниил, который успел стать моим мужем, перебирал работы.
Он мог выйти на работу, пробыть там два дня и сказать, что ему не нравится или не подходят условия труда. Первые два-три раза я это принимала, но на четвертый у меня стали возникать вопросы. Как вообще строить будущее, что делать дальше?
С течением времени я нашла работу по специальности. Денег не хватало, но хотя бы можно было закрыть базовые потребности вроде еды и какой-то недорогой одежды. Жилье по-прежнему помогали оплачивать наши родители. Мне уже было 23-24 года, а мой муж, напомню, был взрослым мужчиной. Тогда мне было страшно, а сейчас скорее стыдно.
Я нашла вторую работу и смогла сама закрывать оплату квартиры. Получилось, что я плачу за жилье, покупаю еду, могу купить себе какую-то одежду, а тем временем мой муж продолжал работать по той же схеме: находил низкоквалифицированную работу и через неделю-две ее бросал, то есть деньги ему платили минимальные и с перебоями.
Иллюстративное фото: Aleh Tsikhanau, Unsplash.com.
Финансовый разрыв стал сильно заметен. Я даже иногда могла позволить себе какое-то небольшое путешествие, иногда могла оплатить поездку для мужа, но постепенно это становилось для меня стремно и странно: блин, я работала кучу времени, жертвовала выходными, чтобы оплатить поездку взрослому мужику, который все эти дни сидел дома? Такое себе.
В какой-то момент моя зарплата стала камнем преткновения. Даниил в негативном ключе обсуждал со своей мамой то, что я себе могу купить новый айфон или новые наушники – вместо того чтобы обсудить, что я полностью плачу за нашу квартиру. Были упреки, что я трачу деньги на всякую хрень. Но это были мои деньги! Были и другие причины для ссор, но финансовый фактор был очень весомым.
Я позволяла себе как раз тот уровень жизни, на который сама же и зарабатывала. И когда я почувствовала хоть какую-то финансовую стабильность в эмиграции, то вышла из этих отношений. Разрыв в доходах тогда был примерно в 4 раза. Уже год мы живем раздельно. Насколько я знаю, у бывшего мужа ситуация с работой и деньгами осталась прежней.
Больше всего меня волновала не сама разница в доходах, а отношение человека к этому вопросу. Нет ничего страшного, если вы зарабатываете по-разному, у всех нас бывают разные жизненные обстоятельства. Для меня страшно, когда на протяжении года или двух человек абсолютно никак не пытается менять ситуацию, хотя ему в ней тоже некомфортно. Я уже молчу о том, чтобы делать это ради меня – он даже ради себя не был готов на это.
– Мы с Вадимом познакомились в детстве и не общались всю жизнь. Но, встретившись во взрослом возрасте, закрутили курортный роман. Наша связь ничего не предполагала, так как мы были на разных жизненных этапах. Просто мы были очень рады проводить время вместе, очень влюблены.
Я переехала учиться в тот город, в котором жил Вадим. И мы сразу стали жить вместе. Позже я поняла, что это большая ошибка, потому что мы прыгнули с места в карьер – практически без встречаний. Дело в том, что я поступила в магистратуру, а он начинал свой первый курс универа, и нам было удобно сразу снимать квартиру вместе. Мы договорились делить пополам.
В моей семье всегда всё оплачивал отец, а мама зарабатывала себе на мелочи – книги, косметику. В случае же с Вадимом вышла семья-перевертыш, потому что у меня изначально было больше возможностей, я была на более продвинутом этапе жизни, у меня уже было образование, карьера, я объехала полмира. Он же только начинал свой универ, выглядел очень мотивированным. Посоветовавшись с психологом, я приняла решение, что вначале буду поддерживать партнера: ну да, мне дано больше, ему меньше.
Но как-то со временем он все время учился, а я училась и работала, родила и воспитывала ребенка, а потом навалилась куча проблем беларуского политического характера. Я любила и поддерживала мужа, он меня любил и поддерживал, но постепенно просто перестал приносить домой деньги. Он начал пользоваться моей карточкой, на которой висели все домашние траты типа квартплаты. Я попыталась разделить наш счет – мы стали жить с двух отдельных счетов, чтобы урегулировать эту систему. Когда я говорила, что мне не нравится такая ситуация, он просто молчал в ответ и соглашался. Шел искать какую-нибудь работу, через неделю-две эта работа вдруг становилась парт-тайм, потом несколько часов в день, в неделю… А счета оплачивать надо. Бывало, нам даже отключали электричество, так как муж его не оплачивал.
Много раз мы серьезно разговаривали, и Вадим клятвенно заверял меня, что все изменится. При этом он был отличным полноценным родителем, который с полной вовлеченностью занимался ребенком. Если бы я могла, хотела и сама бы себе позволила морально, то он мог бы хоть всегда сидеть с ребенком. Дочка его очень любила и любит, ему тоже нравилось с ней возиться, и его такая ситуация совершенно не напрягала. Правда, в то же самое время я бы рвалась на британский флаг, работая, устраивая нашу социальную жизнь и все остальное, что делает женщина в семье.
.jpg)
Иллюстративное фото: Pham Manh, Unsplash.com.
Надо сказать, что изначально я его полюбила за то, как он ко мне относился: абсолютно без претензий, без ожиданий, любил меня такой, какая я есть. Я и подумала, что в современно обществе всё очень условно, иногда больше зарабатывает один партнер, иногда другой. Но, когда мы пришли к семейному психологу, потому что дальше я уже не вывозила, не уважала Вадима и не хотела с ним быть, буквально на первой сессии специалистка смогла вытянуть фразу, которая перевернула всё в моем мире: «Я не вижу смысла работать и зарабатывать, если в семье уже есть деньги».
Меня это потрясло. Дальше мы продолжали ходить на семейную терапию, ходили около года с перерывами. Вадим за это время сделал рывок, начал работать фулл-тайм и немного зарабатывать, но я уже не могла «развидеть» ситуацию, как говорится.
Я поняла, что это какой-то баг системы, что по-другому никогда не будет, что он всегда будет работать и делать что-то для семьи из-под палки. И вот эта ситуация – даже не неравных доходов, а в целом неравного вклада в семью, того, что я обречена по жизни отвечать за наше благосостояние, – меня совсем придавила и разочаровала. Я предложила развестись.
В процессе развода выяснилось, что Вадим все эти годы обманывал меня: его выгнали из университета еще на втором курсе, и три года он куда-то уходил каждый день, пока я работала и сидела с ребенком. В это же время мой муж где-то чилил, пил кофе и смотрел ролики на YouTube…
– Этому может быть очень много причин, начиная от собственных страхов и заканчивая тем, что партнеру просто выгодно, удобно жить за счет другого человека. Я это называю паразитарным образом жизни. Допустим, Даниил из первой истории либо будет всю жизнь один, либо найдет себе другую «жертву», с которой будет вести подобный паразитарный образ жизни.
На мой взгляд, ключевой момент – это его модель мышления, поведения, его способ отношения и решения проблем. Высока вероятность, что такую модель поведения человек видел в своей родительской семье и скопировал ее: например, такое вот инфантильное, безучастное отношение к семейной жизни своего отца.
Страхи тоже могут быть разными: страшно отстаивать свои границы, заявлять о себе, страшно совершить ошибку и так далее.
Все эти моменты включают в себя так называемое «избегающее поведение»: когда человек, защищая себя от столкновения с тем, что некомфортно, просто этого не делает. Здесь рациональная часть – логика – к сожалению, выключается, эмоции становятся больше и сильнее.
В целом мы вступаем в отношения, реализуя свои потребности. Мужчины, которые находятся в описанных отношениях с женщинами, удовлетворяют свою потребность, например, в материнской заботе: женщина становится как мама, раз она приносит деньги и заботится. Ему комфортно, безопасно, можно не сталкиваться с трудностями. Это мое предположение. Часто у таких мужчин подорвано чувство безопасности, поэтому они пытаются найти его в женщинах.
Говоря о женщинах, часто это может быть потребность в принятии. Во истории Марины и Вадима женщина это упоминает: он меня принял, поддерживал, были теплые эмоциональные отношения. Реализуя потребность в принятии, она готова была терпеть и игнорировать все остальное. Возможно, была и спасательская потребность: я чувствую себя нужной и реализуюсь, когда участвую в жизни другого человека, когда прикладываю усилия, чтобы у него что-то изменилось. Это может звучать странно, но в несколько искаженном восприятии мира это кажется нормальным и затмевает разум.
.jpg)
Иллюстративное фото: Andriyko Podilnyk, Unsplash.com.
– Нет ничего проще, чем прямо конкретно словами поговорить о ней с партнером. Часто женщинам нашего славянского менталитета свойственно терпеть, ждать, жертвовать собой ради семьи – такая вот модель спасательства. Вопрос не к женщинам – вопрос к обществу, в котором они росли, к семейной модели и так далее.
Опять же, современный маркетинг: ты должна вдохновлять своего мужчину, а если он тебе не дарит подарки, то ты недостаточно ценно себя ведешь в отношениях с ним. К сожалению, без достаточно прочной внутренней опоры на себя женщины начинают верить в то, что с ними что-то не так, что они должны настолько помогать своему мужчине.
Важно начинать разговор, не обвиняя партнера, не «ты такой плохой, существуешь за мой счёт» – это неправильно. Базовая, простейшая рекомендация – те самые «я-высказывания». Например: «Я замечаю, что у тебя что-то происходит, что мешает тебе найти работу. Мне кажется, как-то неправильно мы живем». Тут мы не обвиняем другого, а говорим за себя: я чувствую, что происходит со мной, как я вижу эту ситуацию.
Также говорить о проблеме нужно сразу, не терпя, не замалчивая, не доводя себя до какого-то истощения; как только чувствуешь, что идет перекос. Не накапливайте чувства, когда они уже просто перерастут либо в агрессию конфликта и скандала, либо в молчаливый уход. Есть даже шутка на эту тему: когда мужчина понял, что у него наконец-таки все хорошо в отношениях, женщина приняла решение уходить. То есть до этого женщина кричала и истерила, пытаясь что-то изменить, и просто замолчала, уже приняв решение уходить. А мужчина думает, что всё наконец-таки наладилось.
– Обычная семейная терапия строится так: один терапевт работает с парой, а два независимых терапевта работают каждый с одним из супругов – три терапевта на одну семейную пару. Недешевое удовольствие, но это именно тот эффективный формат, где терапевты будут оставаться непредвзятыми, у них не будет путаться картинка восприятия ситуации.
На мой взгляд, парную терапию можно отложить: в любом случае изменения в паре будут происходить, когда будет происходить изменение в поведении каждого супруга. Если нужно выбирать, то лучше выбрать личную работу. И обязательно это должны быть два разных терапевта, чтобы неосознанно не формировалось какой-то личной симпатии к одному из партнеров.
Работа будет вестись над первым прояснением запроса: человек хочет сохранить этот брак, либо что-то в нем изменить и сохранить, либо уже он принял решение уходить. Но в любом случае до принятия решения работа ведется над эмоциями. Принятие решения на эмоциях не всегда оказывается верным.
Исследуется семейная система: виноват не один партнер, а оба – второй партнер допускает такое поведение в отношении себя. Например, мужчина не работает и просто может существовать так, как ему удобно. Но женщина в какой-то момент приняла решение содержать этого мужчину, ей по каким-то причинам это приносит выгоду. В этот момент зародилась проблема.
Исследуется, какие личностные качества каждого человека создали эту общую проблему. И высока вероятность, что при работе с одним человеком в паре, при изменениях в нем меняться будет и вся проблема, созданная обоими партнерами.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Unsplash.com.
